Афиша

Мария Аронова: «Еще многому надо учиться»

Самоирония — основная черта

— Женщине сегодня сложнее реализовать себя, поскольку на ней и работа, и дом. Как вам удается все совмещать?

— Благодаря моему мужу Жене. Мы вместе уже четыре года. Думаю, это основная составляющая моего счастья. Потому что совмещать такую работу, как у меня, с бытом, с домашними проблемами практически нереально. Я благодарна судьбе, что у меня есть такой муж, который понимает меня, который помогает мне во всем.

— А если будет выбор: дом или работа?

— Думаю, если так сложатся обстоятельства, я однозначно выберу сторону ребенка, мужа. Обязательно. Но, с другой стороны, я понимаю, что во мне такая буря страстей, такой бешеный темперамент, что без самовыражения я просто уничтожу все вокруг себя. И как таковое самопожертвование мною обдумано, и я готовлю себя к этому. Хотя, не думаю, что мои близкие будут от этого в выигрыше.

— Вас больше знают, как комедийную актрису. А в жизни вы способны посмеяться над собой?

— Обязательно! Я считаю, что самоирония — моя основная черта. Не потому, что это хорошо или плохо. Я с этим родилась. Я совершенно четко понимаю, что это не мое достижение, это не наработано, не обдумано. Это было всегда. Я всегда над собой смеялась. Думаю, что какие-то мои комедийные проявления именно с этим и связаны.

— Наверное, 1 апреля даете себе волю?

— А то! В основном, это телефонные розыгрыши. Я звоню знакомым и пугаю их чем-то. Например, разыграла подругу. Она прошла по конкурсу на работу, где ей предлагали очень хорошие деньги. Мы ей позвонили и сказали: «Извините, но нам придется расстаться». Она в шоке. Звонит мне. Я ей говорю: «Срочно приезжай. Нам надо поговорить. Они звонили мне и предлагали эту работу». — «Как тебе?» При этом накануне я связалась с человеком, и он мне привез все документы, оформленные на нее.

Когда она увидела эти бумаги, долго не могла понять, в чем дело. Тут я «раскололась»: с 1 апреля! У нее была просто буря эмоций. Такие вещи я устраивать люблю.

— А вас легко разыграть?

— Да. Я верю. Причем, тут же взрываюсь, как порох. Меня часто разыгрывают. Однажды перегнали мою машину. Я выхожу, а ребята говорят: «Так это твоя машина? Тут какой-то парень копался. Сработала сигнализация, а мы не поняли». Я в истерике. Тогда они меня пожалели и привели к машине.

— Говорят, что умение смеяться над собой свойственно сильным людям. Вы себя к таковым относите?

— Думаю, что я сильный человек. Что такое сила? Существуют определенные жизненные ситуации. Например, проблемы на работе. Ты в панике, ты в истерике. И тут важно не потерять способность работы с собой — момент успокоения, анализа, внутреннего диалога.

Моя мама, Царство ей Небесное, имела потрясающий талант. Ты приходишь к ней со своими проблемами, она все это расчищала, оголяла и называла тебе истинную причину неприятностей. Мои родители научили меня вести диалог с собой. Думаю, моя сила будет со мной, пока у меня не иссякает возможность работы с Машей Ароновой.

«Варвары» заставили похудеть на шестнадцать килограмм

— Искусство требует жертв. Они были?

— Да. Например, у меня была подруга, которая была для меня очень близким человеком. Но случилось так, что у меня была работа, а у нее — нет. Началась зависть, стали мешать, ставить палки в колеса. Я по ней скучаю до сих пор. Мы с ней иногда созваниваемся, но мне пришлось пожертвовать этими отношениями, чтобы самой развиваться дальше.

Когда ставили «Варвары», я похудела на шестнадцать килограмм. Наверное, это тоже жертва. Это такая работа, которая подчиняет себе все. Если ты серьезно относишься к профессии, у тебя стартовая точка здесь, в театре. Я через нее выстраиваю свой быт, отношения с людьми, провожу какую-то внутреннюю работу с собой.

— В одном из интервью вы говорили, что, снимаясь в «Клубничке», ежедневно выучивали по двадцать страниц текста. Наверное, это тоже жертва.

— Это как раз удовольствие. Если натренирована память, это самоудовлетворение. Правда, через полчаса ты этот текст уже не вспомнишь. У меня остались светлые ощущения от этого сериала, от людей, с которыми я работала. Но, тем не менее, все это уехало куда-то далеко-далеко.

— А сейчас что с кино?

— Снимаюсь в двух картинах. У Гинсбурга и у Аравина. Одна картина называется «Пока ее совсем не ждешь», другая — «Мамука». Обе картины мною очень любимы. В одной картине очень интересная ситуация. Сценарий написала Марина Могилевская. Позвали меня и Нелли Неведину из МХАТа. Тут я делаю и говорю то, что в обычной жизни вообще никогда не сделаю. Собралась очень хорошая команда: Саша Балуев, Слава Бойко. Моего мужа играет Миша Богдасаров.

Сценарий к другой картине написал Миндадзе. Там играет Миша Джорджа. Мы играем очень странную пару. В течение всего съемочного процесса я пытаюсь сказать: «Ты — то, что я искала». И он должен ответить то же самое. Больше этим людям ничего не надо. У них все уже есть. Но, тем не менее, они не находят в себе сил, смелости друг другу это сказать. Люди долгое время существуют рядом, и только когда они расходятся, понимают, что они потеряли. Очень интересная история. Там собрались потрясающие люди. Мы очень много работали вместе. Один говорит «а», другой — «б», даже не оглядываясь.

Намечается еще два проекта, но говорить о них пока не буду, поскольку картины еще не запущены.

— Ваши героини все разные, но объединяет их одно — желание достичь цели. Мне кажется, вы с ними в этом похожи.

— Да, это есть. Существует одна история. Мне было четыре года, я этого не помню. Но это очень любит рассказывать папа. Мы приехали отдыхать в Прибалтику, в Лиепаю. Тогда среди девочек очень модными были прыгалки. Я всегда была не очень худой девочкой и у меня, в отличие от подруг, ничего не получалось. Вечер. Вот-вот будет готов ужин. Родители выглянули во двор и увидели, что я, как говорится, до посинения, училась прыгать. Но на следующий день я уже не ударила в грязь лицом.

Упертость есть. И героини мои — Пронька, Москалева — прут, ничего их не остановит.

Замурованный азарт

— Вы азартны?

— Да!

— Бывали в казино?

— Нет. Я себе это запрещаю. Понимаю, что лучше даже близко не подходить. По копеечке с папой, с братом, с мужем играем. Но дальше — не то, чтобы играть, смотреть в ту сторону нельзя. Внутренне я чувствую, что во мне это есть. Но это так наглухо замуровано!

— Вы дисциплинированный водитель?

— Я пытаюсь себя сдерживать. Муж мне часто включает «Дорожный патруль». Я гоняю по-черному. Люблю ездить на больших скоростях, чтобы машина летела. Но надо сдерживаться.

— И как стражи порядка реагируют?

— Узнают. Но когда возвращаюсь со спектакля или со съемок без макияжа, меня никто не узнает. А на правах фото, кторое я сделала в перерыве на съемке «Клубнички». Когда гаишники берут права, очень часто говорят: «Лицо знакомое». Потом видят фамилию: «Так это вы?» И все прощают. Но «подставлять» себя — очень неприятно. Есть люди, которые, видимо были забиты в школе, а теперь дорвались до власти. Знаю, что меня простят, но просить у них — это что-то невероятное! Мне легче заплатить и уехать. Но, в основном, хорошие ребята попадаются.

У меня рядом с домом два поста ГАИ. Останавливают. Я спрашиваю: «Ну что ты меня остановил? Ты же знаешь номера, видишь машину». — «Здрасьте. Я вас хотел увидеть». — «Время — полчетвертого утра! Я засыпаю на ходу». — «Мы соскучились, что-то вас давно не было видно»? Хорошие ребята.

Муж учит тонкостям рыбалки

— Вы говорили, что дома у вас настоящий зоопарк.

— У меня три собаки, кот, пять морских свинок, птица, черепаха. Все по полной программе.

Если бы у меня был другой доход, я бы была богатым человеком, я брала бы детей из детского дома. Наверное, это неправильно, но для меня собаки — это не животные, а члены семьи. Я их не бью, не ору на них. Если что-то не так, достаточно просто строго, серьезно сказать. Когда я вижу собаку и когда я вижу ребенка — ощущения примерно одинаковые. Сердце кровью обливается, когда видишь брошенных детей. Если бы были другие доходы, у меня было бы еще больше детей, еще больше животных дома.

— В детстве, наверное, у вас тоже был полон дом животных?

— Была собака, которая прожила шестнадцать лет. Единственное, чего она, по-моему, не умела — это читать и писать. И говорить. У бабушки было катастрофическое количество канареек. По-моему, за тридцать. Но, когда она умирала, птицы тоже начали умирать. И мама их раздала. Кошек в доме никогда не было. Сын попросил на день рождения кошечку, поскольку он сам по гороскопу Лев. Так у нас появился Бонни.

— А с чего началось ваше увлечение рыбалкой, походами?

— Это папа. Родители — туристы. Мы всю жизнь ходили в походы на байдарках. Мое детство прошло на воде и в палатках. Хотя тогда я по этому поводу страдала. Я очень не любила эти кошмарные условия. А сейчас сама к этому друзей приобщаю. Но у нас походы не такие, не под гитару у костра. Люди съезжаются на Волгу. Мы год не виделись, и полтора месяца для нас — мало. Это совершенно потрясающее место для встреч. Я должна быть благодарна Ирине Николаевне Тихоновой, моей крестной. Она — мой первый театральный педагог. Она меня как-то на Волгу привезла, и я просто этим заболела.

— Рыбалка предполагает наличие терпения?

— У меня есть терпение. Но к совершенно определенным вещам. Могу, например, перебрать мешок гречки. А что касается рыбалки, то если бы это было часто, мне это надоело бы. В силу того, что это получается редко, я абстрагируюсь, у меня ни одной мысли в голове. Я сижу и тупо смотрю на поплавок. Еще грибы очень люблю собирать, а ягоды, почему-то, — нет.

— Какие-то невероятные уловы были?

— Я на Волге поймала очень больших сома и сазана. Я действительно боролась с этими сильными существами. Конечно, все это под присмотром мужа, который в этом деле очень опытный человек. Он меня учит всем тонкостям.

— А чисто женские слабости?

— Безумно люблю тратить деньги. Женя иногда оставляет мне сто-двести рублей — на сигареты и на кофе. Очень люблю убираться дома, готовить. Цветы люблю. Безумно хочу научиться шить и вязать. Хотя, моя подруга Татьяна Синицына, очень талантливый театральный художник, говорит: «Маша, зачем тебе все это надо? Каждый должен заниматься своим делом». Может, она и права.

Артиста без тщеславия не существует

— Вы — лауреат всевозможных премий. Как вы относитесь к наградам?

— Меня это радует. Ощущаю себя награжденной. Становлюсь на несколько сантиметров выше. Но это недолго, первый месяц. Потом думаю: что же дальше? «Звездность» мною уже пройдена, когда на четвертом курсе я играла в «Царской охоте». Тогда из меня артистка поперла. Когда меня от всего этого совсем раздуло, я посмотрела на себя и сказала: «Маруся, поехали вниз!» Сейчас я совершенно четко понимаю, что еще многому надо учиться.

— То, что сегодня премий — на любой вкус — это хорошо?

— Это хорошо. По ощущению все, конечно, обесценилось. Но когда тебя отмечают, награждают, пишут о тебе — это хорошо. Для меня это стимул. Хорошо это или плохо — нЕ мне решать. Я тщеславный человек и никогда этого не скрывала. Без тщеславия артиста не может быть. Ты же лезешь вверх, пытаешься что-то делать, чтобы тебя заметили. Тогда ради чего все это? Заниматься лабораторными экспериментами я не умею. Мне сейчас хочется прыгать, выше и выше. Может, потом я буду думать о качестве прыжка и о том, в какой обуви я прыгаю. Но мне хочется так жить, мне нравится это.

— Есть ли премии, которые вы хотели бы получить?

— Я очень хочу получить «Золотую маску». Она мне очень нравится, и я с большим уважением отношусь к людям, которые сидят в жюри. Хочу звание получить.

Сын — главная награда

— Наверное, самая большая ваша награда — сын. Расскажите о нем.

— Он очень умный, не по годам. Очень взрослый, очень тактичный. Если я приехала уставшая, могу крикнуть, что-то резко сказать. Нет детского каприза, непонимания. Я понимаю, что это — моя жизнь. Возможно, это противоречит моим словам о первостепенности профессии. Но если у него неприятности, все летит прахом. Если у него успехи. Я живу, я лечу. И я понимаю, что если я что-то сделаю не так, потом это отразится на нем. Платить будет он. Иногда хочется чего-то, но понимаешь, что за спиной стоит он, и ты не имеешь на это права. Низкий поклон за это моим родителям. Более правильной, целенаправленной семьи я не знаю. Все посвящалось детям.

Актерская профессия странная в плане подпитки. Порой, то, что должно давать тебе силы, пахнет неправильно. И вкус у этого неправильный. И приходится ломать себя. Со мной иногда происходят странные вещи. Я вечером высказываю какие-то мысли, в которых искренне убеждена. А утром происходит какой-то крен. Я думаю: это же глупость какая-то! Почему я раньше была в этом убеждена? Причем, это происходит не в разговоре с людьми, а, например, вечером за чаем. Естественно, существуют какие-то колки в виде библейских заповедей. Ты себе что-то накручиваешь, что-то решаешь и потом понимаешь, что твоя правда никому не нужна, что надо было сдержаться и этого не говорить. Там надо было быть помягче, здесь — пожестче. Это жизнь. Так и должно быть. Это внутренняя работа.

— Вы с сыном похожи?

— Просто идентичны. Иногда я сталкиваюсь с мужской темой, которая мне непонятна. Но, слава Богу, есть Женя, есть брат, отец, которые всегда скажут: «Маша, это у всех мальчиков так. И у меня так было». А что касается характера, темперамента, взаимоотношения с родителями — просто близнецы.

— Он еще не говорил о своем профессиональном выборе?

— Хочет быть биологом. Все что касается насекомых — жуки, пауки, гусеницы — очень интересует. У него хорошая оценка по естествознанию.

Я предугадываю будущее

— Вы — Рыбы — знак мистический. Часто попадаете в какие-то необъяснимые ситуации?

— Я абсолютно четко знаю, что я предугадываю будущее. Я знаю, что будет со мной, с моими близкими, будет работа или нет. Очень часто подводит ожидание: а вдруг? Я вижу вещие сны. Очень хорошо чувствую людей. Первое впечатление от человека — самое верное. Вижу кого-то впервые, и внутри что-то срабатывает. Все, я знаю, что этот человек будет в моей жизни, причем, долгие годы. Так и с режиссерами. Если говорить о профессии, наверное, это неопытность, жадность. Хочется все попробовать. В итоге говорю: «Маша, ты же знала, что не получится». В этом и заключается мистика знака. Я людей чувствую. Обладаю долей таланта мамы — умею успокоить, докопаться до сути проблемы.

— Театр полон мистики?

Вдруг роль, которую ты играешь, полностью переходит в жизнь. Или читаешь пьесу и думаешь: я бы это сыграла. И в жизни начинают происходить такие же события. С такими же подробностями. Чуть ли не с теми же словами. У меня несколько раз так было. Я заметила, что если есть роль, которая требует не моих проявлений, требует играть то, что мне не свойственно, обязательно что-то случится: ссора с любимым, болезнь? Это тоже мистика. Люди многое себе придумывают. Не зря в сказках распутье с тремя дорогами. Так же и человек разные события может объяснить по-разному. Но какие-то события в моей жизни я связываю с прошлым: что я сделала так и что не так? За что мне это?

Я веселый, мягкий человек. Но с близкими мне людьми бываю жесткой. Если я отдаю, то, как любой смертный жду отдачи: килограмм дала, килограмм отдай. Хотя, считаю, что это плохая черта. В какой-то момент я стала замечать в себе это и поняла, что этот момент связан с взрослением. Я считаю это проблемой, с которой надо бороться. Недавно мы общались с моей крестной и очень долго говорили об этом. Если ты делаешь доброе дело, ни в коем случае не жди отдачи. Отходи от кассы и деньги не считай.

Рушник, подаренный юлией борисовой, затмил все

— Знаю, что Юлия Борисова подарила вам рушник. Что это за история?

— Этот рушник передавался актерами. Ей его передал Топорков и сказал: Юля, когда поймешь, что есть кому передать, передай«. Для меня это было откровением. Я была к этому не готова. Если бы это сделала Людмила Васильевна Максакова, Михаил Александрович Ульянов, Юрий Васильевич Яковлев, которых я знаю, с которыми я соприкасалась в работе и в жизни? Я очень уважаю Юлию Константиновну. Но чтобы этот человек так оценил мою работу! Я уже извинялась во многих интервью пред людьми, которые дали мне «Хрустальную Турандот». Но этот рушник затмил все. Это такая великая честь!

— Это, наверное, во многом опровергает то, что в театре молодых актеров не жалуют.

— Это абсолютная неправда. Не могу сказать про все театры, я говорю сейчас про театр Вахтангова. Здесь совершенно другая атмосфера, другие люди. Здесь старшее поколение — родители. Ужас заключается в том, что ты понимаешь, что когда-нибудь это пройдет.

— Что для вас значит успех?

— Это то же самое ощущение, когда тебя любит мужчина. Ты абсолютно расслаблена, ты нравишься себе. Все, что ты считала недостатками, вдруг исчезает. Ты смотришь на себя другими глазами. Настоящий мужчина, умеющий любить, убеждает, что лучше тебя никого нет. У меня сейчас нет задачи сделать себя внешне лучше. Успех — это то же самое. Фактически твоим мужчиной является зритель, твои коллеги. Подходят коллеги и говорят: «Я уже четвертый спектакль смотрю, но не понимаю, как ты это делаешь». Это самое дорогое. Больше ничего не надо.

Ирина Васильчикова,
Сайт «People’s History»